Зважаючи на ситуацію, дивно, що я так давно нічого нікуди не писала, окрім Інстаграму. Але там мені некомфортно. З одного боку необхідність робити фотографії, а з іншого – дуже різні люди, які читають мої пости.
Але мені важливо зараз фіксувати, що відбувається і які емоції викликає все, що навколо.
По-перше, мені страшно, що ми з партнером не витримаємо… не знаю, цієї невизначеності. Скільки ще буде війна? Рік? П'ять? Вісім? Не впевнена, що формат стосунків онлайн витримає такий довгий період. Причому період, який не має конкретних термінів і гарантій.
По-друге, мене вбивають думки, що з ним може щось трапитись. Ніби найстрашніший сон вийшов з-під контролю.
По-третє, мені реально складно. Фізична праця, життя з мамою, інша мова… Не відчуваю це місце "своїм". Мені здається, що це частково і через те, що партнер в іншій країні. За декілька тисяч кілометрів.
Мені так страшно…

В Краматорську дали воду, буду це вважати за хороший знак
Зробила собі ще купу планів на «після перемоги»

Єдине що мене лякає, це повернутися в Україну і знов почути рускую музику, або занадто багато російської на вулиці. Сумно що в Україні від руснявого вайбу нема де ховатися. Коли ти сам частина цього вайбу то якось легше живеться.
Хоча, тут все логічно, завжди важко брати відповідальність за себе і свої дії, але по інакшому неможливо, бо буде деградація і крінж.

Как же я ненавижу грёбанных русских.
Каждое утро просыпаюсь и первым делом, после просмотра новостей, желаю всей блядской россии задохнуться от смрада желчи и гнили, в которой они уже привыкли жить за эти три месяца.

Вчера военные пришли в офисное здание, где моя мама снимала помещение для своего ателье и сказали до конца дня съехать и вывезти все вещи. Теперь они будут там жить.

Моя мама до вчерашнего дня ходила на работу и работала, у них были заказы. Связи нет. Мама с папой судорожно начали искать машину, чтобы вывезти оборудование. Как вы понимаете, позвонить не удавалось. Напарница мамы просто подошла к людям, которые продавали овощи на улице и попросила помощи. Люди выгрузили все овощи из машины, с овощами остался на улице мужчина, а молодая девушка села за руль этой грузовой лошади. Так мы нашли машину.

Возле здания кипишевала куча людей, испуганных. Все сильно спешили, потому что через два часа заканчивалось время, которое давали военные. На первом этаже сидел военный с автоматом и наблюдал. В жару +35 был одет с ног до головы, каска, бронежилет, перчатки и лицо обмотано чёрной тканью, видно только глаза. Охранник здания подошёл к военному и сказал: «Видите, скольких людей вы лишили работы. Это же обычные мирные жители». Не долго думая военный ответил «…мы тоже мирные жители». ЗАНАВЕС.

Все оборудование привезли и сложили в папиной домашней мастерской, в которой он 24/7 во время войны что-то чинил и мастерил, чтобы не сойти с ума от безделия. Многую мебель пришлось оставить там, потому что она не вместилась в грузовик. Забрали только самое ценное - машинки.

Мама заплакала только вечером. У меня сердце разрывалось. Находясь в оккупации я всеми силами пытаюсь относиться к ним нейтрально и адекватно, не впадать в истерику и ненависть. Но такие случаи меня выбивают из этого состояния. Просто за шкирку вытягивают клешнями «нет, Полина, ты должна нас ненавидеть». Я в таких случаях молюсь и меня отпускает немного. Но видя глаза мамы, работа которой была ее отдушиной… НЕНАВИЖУ!

Я очень хочу, чтобы россияне, которые задаются вопросом, почему к ним так относится весь мир, просто прочитали мой ебаный дневник! Вот почему!!! Вы забираете наши жизни, наши дома, все, что у нас было. У тех русскоговорящих украинцев, которые до 24 февраля относились к вам либо нейтрально, либо с любовью. Сейчас же все уничтожено. И что ещё хуже, даже на «освобождённых территориях» вы продолжаете забирать наши жизни.

Маю визнати. Є дні, коли напитися в хлам – найраціональніше рішення.

Я часто воображаю момент, когда мы вернёмся домой. Знаю, что частично разрушен забор, это пустяки, а за ним - высокая зелёная трава, по которой видно, что за домом давно никто не следит. Слева вдоль дорожки кусты роз и пионов, справа - мамины тюльпаны и нарциссы, большое дерево с зимними яблоками. На окнах с внутренней стороны блестят полоски скотча, от чего не понятно, не треснуло ли где-то. На втором этаже окна выбиты, со стороны дороги бьется на ветру оконная рама о фасад. Входные двери будто ведут в другую реальность, как только переступаешь порог, сразу падает камень с души и понимаешь «я дома».
В прихожей лежит пара пакетов и небольшая сумка, которую мы в последний момент решили не брать, потому что боялись, что нас не возьмутся вывозить с вещами да ещё и с котом. На ламинате следы от грязной обуви - в то время было очень снежно, а у нас не было возможности снимать ботинки, когда приходилось забегать на секунду в дом то ли за всевозможными тёплыми вещами, то ли за водой. Бутылки с водой в ванной, мы успели набрать их ещё в первый день, когда было электричество. Тут же - воспоминания о том, как в один из дней в последний момент вместо того, чтобы бежать в погреб, мама затолкнула меня в ванную и накрыла меня всем телом, сидя на коленях, когда по нашей улице прошлись градами и попали в два соседних дома. Тогда мне казалось, что мы умрем.
В коридоре большой красивый шкаф, нам привезли его только за несколько недель до войны, мы ещё не успели его полностью заполнить. Кстати, красивенную и дорогущую кухню мы поставили тоже только к Новому году, наконец-то всё обустроилось так здорово, как мы о том и мечтали. Пускай потекший холодильник будет самой большой неприятностью в моей жизни.
В моей комнате задернуты плотные шторы, это могло бы спасти от осколков стекла. На стене скетч-карта Европы, на расположении Харькова наклеено сердечко. На полках моя большая любимая библиотека, некоторые из книг совсем новые, я пока не успела их прочесть. В шкафу куча вещей, часть из которых с ценниками - я покупала нового на лето тогда, когда ещё не думала, что смогу обходиться двумя футболками и парой джинс все грядущие месяцы. На столе в стеклянной вазочке высохший букет, под ним отрывной календарь «Мій щасливий 2022», который нам подарили на работе к Новому году. Перед отъездом я оставила его на пятом марта, в доме до сих пор царит этот день. На всём - огромный слой пыли, который мне не терпится убрать, чтобы поскорее сменить пятое марта на неопределенный для меня сейчас день.